Обычная жизнь - Страница 90

– Расчётное время до контакта – четыре минуты.

На берег одна за другой накатывают волны. Одна за другой. Одна за другой… Как накатывают уже тысячи и миллионы лет. А берег грудью встречает эти бесконечные атаки. Год за годом. Век за веком…

Если бы я сейчас встречал своего врага собственной грудью, а не закованной в броню грудью Евангелиона, то чувствовал бы ещё что-то.

Шелест перекатываемых водой камешков, плеск волн, крики чаек. Тяжёлый запах соли и водорослей. Просто морской бриз в лицо.

– Расчётное время до контакта – три минуты.

А ведь здесь красиво. Очень красиво. Если всё будет хорошо когда-нибудь я вернусь сюда. Без оружия и брони – просто увидеть море. Проклятье, я ведь совсем забыл какое оно на самом деле – море… Жалко, что Рей его сейчас не видит. Да и видела ли она когда-нибудь море вообще? Ведь её жизнь началась и протекала только в стенах штаб-квартиры. Года за годом она проживала своё одиночество, за неимением учителей и наставников сама пытаясь найти себя в этом мире и мир в себе.

Зачем ей море? Разве меч, запертый в ножнах, может мечтать о морском горизонте, о подпирающих небо горах и кристально-прозрачных реках?

Рей – это сломанный меч НЕРВ. Девочка, которая была рождена как оружие, но не ставшая им.

Мечу нет нужды хоть раз в жизни увидеть море. Человеку – есть.

Так что мы ещё вернёмся сюда. Все вместе. Если… Когда всё закончится.

«Стоишь на берегу и чувствуешь солёный запах ветра, что веет с моря. И веришь, что свободен и жизнь лишь началась. И губы жжёт поцелуй, пропитанный слезой… Пойми, на небесах только и говорят, что о море. Как оно бесконечно прекрасно… О закате, который видели. О том, как солнце, погружаясь в волны, стало алым как кровь. И почувствовали, что море впитало энергию светила в себя, и солнце было укрощено, и огонь уже догорал в глубине. А ты? Что ты им скажешь? Ведь ты ни разу не был на море.»

– Расчётное время до контакта – две минуты.

Ожидания порождает размышления. Размышления порождают сомнения. Сомнения – гибельны!

К чёрты все ненужные мысли. К чёрту.

Я сделал всё, что мог, чтобы подготовиться к этому бою. Кто может – пусть сделает больше!

Что мне с моего послезнания, которое к тому же вовсе не абсолютно? Ведь я не знаю, что нужно делать. Это не чёткое понимание того, что требуется ввести командирскую башенку на Т-34, придумать промежуточный патрон, или заставить истребители летать не тройками, а двойками.

Я не знаю, что мне нужно делать.

Придти до боя к Мисато и сказать: «Эй, командир! Следующий Ангел выползет на берег, Аска легко сможет разрубить его на две части, но потом он трансформируется в двух одинаковых гуманоидов. И, кажется, их ядра нужно будет поразить одновременно, так что потребуется нам с Аской научиться действовать максимально синхронно. Можно в качестве тренировки учиться танцевать, например…». Так, что ли?

Ага, и Кацураги тут же поинтересовалась бы моим самочувствием и немедленно настучала конторским медикам относительно того, что у лейтенанта Икари шарики за ролики заезжают.

За тот месяц, что я тренировался вместе с Аской мне стало понятно, что полной синхронности действий в бою нам с ней в принципе не добиться. Лэнгли вообще требовалось хоть как-то привести в норму, то есть довести её почти спортивную манеру боя до подходящей для реальных сражений.

Ну, и к чему я в итоге пришёл после всех своих размышлений относительно битвы с Израфиилом? А к тому, что никакой недели на маразматичные тренировки с целью синхронизировать свои действия и со второй попытки уничтожить Ангелов-близнецов у нас не будет.

И значит – всё решится сегодня. И желательно – на этом самом побережье.

Как только Ангел попытается разделиться, его нужно будет максимально быстро и чётко уничтожить. Не может же он провернуть этот фокус мгновенно! Ему наверняка потребуется время для «прихода в себя», как тому же Рамиилу, который отвечал на действия противника не раньше, чем через пять секунд.

Ввязаться в бой, а дальше – по обстоятельствам. Наполеон действовал именно так и почти всегда побеждал.

– Расчётное время до контакта – одна минута.

Всё, пора.

Мощная оптика Евы послушно увеличила и приблизила огромную тень, полным ходом идущую к берегу. Глубина здесь была хоть и достаточно солидная – хоть линкор подводи к пляжу, но всё-таки постепенно уменьшалась. И Ангел начинал постепенно приближаться к поверхности…

– Тридцать… Двадцать девять… Двадцать восемь…

Я вскинул автомат, перехватил его поудобнее и крепче прижал приклад к плечу. Прицельный маркер замер на том месте, где приблизительно должен был вынырнуть противник. Краем глаза заметил, что Аска встала поудобнее, пошире расставляя ноги и вскидывая винтовку к плечу. АТ-поле моей Евы привычно усилилось, готовое в случае чего защитить от вражеских ударов, а после превратиться из щита в неотразимый меч…

– Одиннадцать… Десять… Девять…

Сейчас.

– Два… Один… Ноль.

Ничего. Тень подошла к гряде скал, что торчали из воды у самого берега, но ничего произошло. Ничего! Механическая дура ошиб…

В нескольких сотнях метров впереди от меня морская вода ударила в небо сплошной стеной выше даже моей Евы. Какую-то невыносимо долгую секунду словно бы задумалась, паря в воздухе… А затем чудовищным ливнем обрушилась на прибрежные скалы.

В брызгах морской воды на мелководье выползла – по-другому просто и не скажешь, исполинская туша.

– А ты немаленький сукин сын, – изрёк я, переводя прицельный маркер чуть выше и левее.