Обычная жизнь - Страница 17

– Своими собственными руками – что? – поинтересовался я.

Аска явно задумалась. Если она собиралась сказать что-то в духе «своими собственными руками выкину отсюда», то теперь у неё явно появились доводы не произносить всё это вслух целиком.

– Я Кадзи пожалуюсь, – подумав, заявила Лэнгли. – И уж он тебя…

– Он меня – что?

– Выкинет отсюда! – рявкнула немка.

– Да ты что? – подивился я. – Правда, что ли? А я почему-то думаю, что если он тут появится, то уже его будут отсюда выкидывать…

– Это ты, что ли? Рожей не вышел для такого.

– Почему сразу я? Мисато. Как я успел понять, она его просто-таки обожает…

– Не знаю, почему она его так ненавидит, но это явно ошибка Мисато, – категорическим тоном заявила Аска. – И вообще, не уходи от темы, Икари. Если ты думаешь, что твои грязные фантазии когда-нибудь осущес…

– Да ты уже задолбала, Лэнгли! – уже не выдержал я, вставая с дивана. – Больно ты мне нужна! Мечтай больше!

– Чтооо?!

– То! Можешь засунуть свою больную фантазию в… Куда подальше, в общем.

– Да как ты смеешь!..

– …И я отсюда никуда не уйду. НИ-КУ-ДА. Поняла? Можешь пожаловаться хоть Кадзи, хоть в Берлинский суд, а меня отсюда выкурит только взвод спецназа, но уж никак не ты. У меня тут оружия и боеприпасов хватит минут на пятнадцать нормального боя, так что…

– Не ори на меня, кретин! – рявкнула Аска, отшвыривая в сторону пульт и недопитую банку.

– Сама не ори! – не остался я в долгу.

– Отставить!!! – рявкнула уже Мисато, заходя в зал, да так, что мы с Лэнгли аж подпрыгнули на месте.

Нужно сказать командир была явно уставшей, замученной и вполне возможно, что злой. Во всяком случае, глядя на Кацураги, я не исключил и такой возможности, что она может не ограничиться только лишь воспитательно-образовательными подзатыльниками.

– Стоит вас только наедине оставить, так обязательно что-нибудь выкинете! – возмутилась майор. – Не успею в следующий раз, так ведь поубиваете же друг друга наверняка!

– Мисато, я… эээ… мы… – начал было я.

– А ну, молчать! – прикрикнула уже на полтона ниже майор. – Как стоишь перед командиром, лейтенант?! Смирно!

Рефлексы сработали вместо функционирующего с перебоями головного мозга и включили поведенческую программу «солдат исполнительный, но недалёкий».

Я непроизвольно вытянулся, подобрался и гаркнул:

– Мэм! Виноват, мэм! Этого больше не повторится, мэм!

– Никаких оправданий и слышать даже не хочу, – сварливо произнесла Мисато. – Выражайтесь нормальным языком, лейтенант – вы же не в детском саду.

– Мэм! Мы с младшим лейтенантом Лэнгли слегка повздорили и… эээ…

– Почему повздорили? – с ленцой в голосе поинтересовалась Кацураги.

– Не сошлись во взглядах относительно предполагаемого состава проживающих в данном жилище, мэм!

– Я сказала Икари, что он тут больше не живёт, а он мне хамить стал, – наябедничала Аска.

– Между прочим, хамить и вообще вести себя нелицеприятно первой начала именно ты, Лэнгли.

Поведенческая программа «солдат – есть автомат, к ружью приставленный» исчерпала лимит доступного для работы времени и будет свёрнута.

Чёрт, даже уже и рефлексы сбоят… Или на мою долю выпало слишком мало настоящей армейской муштры и слишком много расхолаживающих примеров, вроде Мисато и прочих? Кто знает, кто знает…

– Да ты!..

– Так. Заткнулись оба, – коротко резюмировала майор. – Всё мне с вами понятно. Ну-ка, живо марш на кухню – будем держать военный совет.

– Так ведь и так уже всё решено… – проворчала Аска.

– Когда я говорю «заткнулись», я подразумеваю, что кроме меня никто не должен и рта раскрывать без особого на то разрешения, – пояснила Кацураги вроде бы и весьма любезным тоном, но так, что никакого желания спорить с ней почему-то не возникло.

В следующий миг она резко развернулась и широкими шагами направилась на кухню. Нас с Лэнгли не оставалось ничего другого, кроме как последовать за Кацураги.

По пути немка скорчила мне рожу, но я предпочёл её просто проигнорировать.

Пинками придвинув пару стульев к обеденному столу, майор махнула нам с Аской – дескать, присаживайтесь, а сама подошла к холодильнику, цапнула банку пива и, открыв её, с наслаждением сделала пару глотков. Придвинула ещё один стул, села напротив, тяжёло вздохнула и, с усталой улыбкой уставившись на нас, изрекла:

– Ну что, мальчики и девочки? Будем рассказывать, как до жизни такой докатились или как? Так, давай ты первая, Аска.

– Ничего я не буду говорить, – насупилась немка. – Я вообще тут ни при чём, это всё…

– Хочешь, чтобы к тебе относились, как ко взрослой? Ну, так и веди себя соответствующе, а не как маленький капризный ребёнок, – наставительным тоном заявила Мисато. – Ну так что скажешь, Аска? Давай, излагай свою версию и, пожалуйста, без лишних эмоций – учись делать нормальные доклады, раз уже тебя этому не научили.

Лэнгли ещё какое-то время дулась молча, но потом всё же нехотя начала бурчать:

– Сижу я, разбираю свои вещи… А тут этот Икари заявляется. Ну, я ему и сразу же сказала, что он тут больше не живёт. Ты же сама мне сказала, что с сегодняшнего дня я буду жить здесь, так что Икари здесь делать нечего!..

На языке у меня так и вертелись колкости разной поражающей способности, но встретив хмуро-предостерегающий взгляд майора, я благоразумно решил промолчать.

– Так. Давай дальше.

– А что дальше-то? Я его выставляю из дому, а он ни в какую… А потом ещё и хамить начал.